ВАЛЕРИЯ КЬЯРА | VALERIA CHIARA
профессор Колумбийского университета

Anna Speckhart

маг | ок 300 г. н.э. | историк | магия

О ПЕРСОНАЖЕ

Рим
Юная Валерия Терция не знала имени той, что сошла под землю в скорбном и осуждающем молчании всего форума. Палило солнце, пахло потом и духом человеческой толпы, а Валерия Терция яростно смотрела в землю и клялась, клялась, клялась, что если ее жребий позволит ей служить в храме великой богини Весты, она не нарушит обеты и не навлечет на себя такой позор.
На следующий день ее привели в дом Весты, и обрезали волосы, и облачили в белые одежды. 
Ей было так мало лет, что она почти не тосковала – и семьей на ближайшие тридцать лет и больше для нее стал дом Весты, старшие жрицы, научившие ее всему – грамоте, искусству и служению, и давшие ей браслет, чтобы быть голосом богини и ее рукой. Валерия Амата и пятеро жриц, владевшие тайным знанием и огромными богатствами.  Госпожа сама себе, Валерия не покинула обитель Весты и через тридцать лет служения, и через сорок - свобода и вечная красота, дарованные богиней, были слишком дороги, чтобы менять их на покорность мужу. Но языческий Рим уже подходил к концу, и когда священный огонь погас, пришлось с этим считаться.
Она покинула Рим, и ее боги ушли вместе с ней.

Монсегюр
Говорили, что римлянам, истово преданным своей вере, однажды откроется не только мрачный подземный мир Плутона, но и горнее царство Марса. Шли годы, но Валерия так и не увидела путь в небесные чертоги. Империя перестала существовать, распавшись на свои провинции, а те - на ещё более мелкие земли. Смерть, которой она ждала каждый день после того, как священный огонь потушили и не зажгли вновь, не приходила, а сила и красота, данные ей Вестой, все не исчезали - и тогда родилась уверенность, что она здесь ради какой-то цели, но и эта уверенность со временем угасла. Валерия не знала уже ничего. Она странствовала из монастыря в монастырь травницей и целительницей, выдавая себя за христианскую монахиню.
В Монсегюре она остановилась. Там, в старом храме Белиссены, святилище богини, такой же древней, как ее собственная, Валерия Романо отказалась от служения. Она приняла иную веру и прошла Consolament. Как остальные Добрые мужчины и женщины, она отказалась от подземного мира Плутона и браслет Весты выбросила в ущелье. Прожить простую жизнь, отказаться от могущества - вот чего она хотела.
Когда Монсегюр предали огню и разрушению, она осталась верна обетам и не коснулась царства Плутона, и не сплела ни одного заклинания, и ни разу не обернулась к своей госпоже, прося ее помощи или защиты.
От бога зла не было защиты по эту сторону жизни.

Прага
Валка Дивока не хотела прятаться. Не хотела молчать. И смиряться тоже не хотела.
Время смирения прошло. Смерть Яна Гуса оказалась тем обжигающим прозрением, в котором нуждались они все, и этим прозрением было - им следовало действовать жестче. Им следовало защищаться. Им следовало выбить себе то, что принадлежало им по праву.
А если им не хотят это дать, они утопят в крови европейские земли. И за все, что происходило до, и за все, что случилось после  Копившееся веками безысходное отчаяние обрело свой голос - и свою руку, держащую первый в истории огнестрел. Боевой маг в армии Яна Жижки Валка Дивока убивала католиков: священников и мирян, богатых и бедных, ублюдков и чистых душой. А потом убивала тех чехов, что предали Яна Гуса и его жестокую гибель. Все они, виновные и невинные, ложились под нож революции, и земли Чехии, Моравии и Австрии были щедро удобрены кровью и телами.
До последней капли крови, до последней капли всей ненависти, что была в ней, Валка убивала, пока не устала убивать. Предательство чашников и поражение таборитов, смерть полководца сломили чешскую реформацию, но кровью она насытилась сполна, и ни Белиссена, ни Веста, ни Марс, ни даже печальный бог христиан не коснулись этой кровопролитной бойни.

Виттенберг
Господи, прости меня.
Она не появлялась в Праге ни следующие сто лет, ни последовавшие за ними века. Затворницей без роду и имени они жила в одиночестве, госпожа старого пустого замка разорившегося немецкого аристократа. И лишь молча смотрела на происходящее в мире.
Пока Мартин Лютер сжигал Exsurge Domine во дворе университета, она читала Священное писание и труды
Реформация, провалившаяся в Чехии, происходила в Германии. Но ей не было дела до Реформации.
Реформация происходила у нее в голове, и это было мучительно, как зуб мудрости.

Нью-Йорк
Кьярой ее назвали те, с кем она покинула Италию. Последнее прощание вышло скомканным и быстрым: и не с той землей она прощалась, в которой родилась, и в которой сложили кости члены ее семьи и ее сестры. Валерия хотела вернуться домой, но дом был разрушен, а на его месте стояли иные дома, если не руины, и все, что она знала, что было близко и дорого, давно стало черепками в музеях археологических раскопок. Валерия покинула Европу в поисках лучшей жизни, и она нашла ее в Нью-Йорке. Новый свет был далек катастрофам Европе, американские войны уже отгремели. Здесь кипела жизнь, и Валерия была рада этому - найти середину, которой ей не хватало.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Валерия Кьяра преподает в Колумбийском университете историю античности и латынь. Занимается изучением Завесы, периодически консультирует Круг по разным вопросам. Имени своего не скрывает, из прошлого тайну не делает, но и не распространяется.
Специализируется на сложной ритуальной магии, немного разбирается в магии целительства. Практикует древние как пыль формулы и переходить на новые законы магии не собирается. В политику не мешается, от треволнений держится в стороне.

СВЕДЕНИЯ ОБ ИГРОКЕ

ЛС
Играть в магию и магическую социалку

ПРОБНЫЙ ПОСТ

Свернутый текст

В такие ветреные ночи, как эта, Валерия особенно хорошо чувствовала свой возраст – и свою связь с Тенью. В такие ветреные ночи, как эта, волновалось царство Плутона, и невидимая занавесь колыхалась под порывами ветра не из этого мира, и от этого кровь стучала в висках сильнее, и голова ныла так, словно тупая и толстая игла входила с одной стороны и выходила с другой.
Для этой иглы Валерия нашла нить, и этим вечером она обвивала ее запястье, сложенная вдвое грубая серая нить,  завязанная одним из узлов Страйка, узлом неподвижности, благодаря которому Тень вокруг Валерии колебалась чуть меньше – давая ей передышку от этого давления.
Валерия знала, что если злоупотреблять такими заглушками, Тень обязательно отомстит, ибо Плутон не любит, когда слуги внешнего мира игнорируют его зов, и Валерия обещаниями и уговорами откладывала свое появление на той стороне. Камень на груди, под тканью платья, всегда напоминал об этом обещании и оставался холодным и тяжелым. Валерия не помнила, когда бы он был иным.
В противовес камню, бармен за стойкой улыбался ей тепло. Валерия улыбалась ему. Там, где собирались анархи, Валерия не стала своей, но и чужой не была – все еще маг, усобицы между сородичами она давно оставила. Она знала, что из анархов и инквизиторов, магов круга и  предателей, из людей и нелюдей в обоих мирах текла одинаково красная кровь. И она знала, что те, кто в грязи, пыли и дерьме переживал бойню сегодняшнего дня, завтра могли не вспомнить, за что воевали и чего хотели. Деревянные идолы сбрасывались в реки, чтобы через столетия быть вытесанными в камне и мраморе. Слабые ожесточались сердцем, а потом смягчались. Друзья предавали друзей, чтобы после снова стать союзниками.
Нелинейные законы жизни.
- То есть ты сделал это не специально? – голос человека в дорогом костюме был негромким, но звучал угрожающе..
Ее и их разделяла длина стойки бара. С того конца был этот новенький мальчик и С.О. Крайт, о котором она слышала много интересных вещей. Чья-то жизнь и спокойное ожидание. Валерия лениво слушала перепалку мужчины и юнца, почти мальчишки, нескладного и неуверенного. Если второй захочет сломать его, он сломает. Захочет смять – сомнет в кулаке, как салфетку с логотипом бара.
Она пришла не решать чужие проблемы, но только свои. Получить зачарованные монеты, старые, как разрушенные европейские города – ради себя и ради царства Плутона. По ту сторону было неспокойно. Русло Стикса разверзлось и пересохло. Валерия уже знала из Круга, что с той стороны по безводному илистому дну реки уже вернулось несколько мертвых.
Она выждала с минуту, а потом поднялась с места.
- Что сделал? – она ненавязчиво встала рядом с парнем, от которого волнами исходила смесь неуверенности и неловкости. – Добрый вечер. Я наставница этого юноши, и что бы он ни сделал, за это несу ответственность я.
Валерия ощущала рябь, идущую по Тени от молодого человека рядом с ней. Какие-то неопределенные импульсы. Он мог быть под веществами. Не стоило ему в таком состоянии ходить в такие места.